В конце августа на стол Владимира Путина легла «Стратегия‑2020», которая по заказу премьера была подготовлена российскими учеными из Высшей школы экономики и Академии народного хозяйства. Теперь глава правительства должен отреагировать на документ, который, по сути, критикует его собственную политику. Однако, помимо критики, эксперты из ВШЭ и АНХиГС предлагают еще и несколько вариантов дальнейшего развития страны.
Напомним, что в марте премьер Владимир Путин попросил экспертов переделать «Стратегию 2020», которая была написана еще в 2008 году и поэтому свою актуальность уже потеряла, так как лежащие в ее основе макроэкономические прогнозы не пережили кризиса. Владимир Путин лично встретился с экспертами и дал им задание, исправить ошибки правительства и придумать новую концепцию долгосрочного развития. Эксперты задание выполнили. «Стратегия‑2020»вызвала неподдельный интерес. Каждый из предварительных вариантов громко обсуждался в СМИ. И вот теперь окончательная редакция находится в правительстве, и остается только ждать реакции власть предержащих.
Креатив и бюджетный передел
517‑страничный манускрипт, несмотря на ученый состав авторов, нельзя назвать чрезмерно сложным для понимания, и в этом, пожалуй, его достоинство. На самом деле логика «Стратегии‑2020» прозрачна и предполагает несколько ключевых инициатив.
Итак, до кризиса 2008–2009 годов экономика России росла высокими («азиатскими») темпами, но достичь высокого («европейского») уровня благополучия не успела. Сейчас темпы роста упали до «восточноевропейского» уровня и даже при дорогой нефти не увеличиваются. Поэтому если Россия хочет стать богатой, ей надо вернуться к высоким темпам роста.
Высокий рост может обеспечить некий креативный класс — созидающие люди с высшим образованием (авторы документа не скрывают влияния книги Ричада Флориды «Креативный класс: люди, которые меняют будущее»). Стало быть, социальная политика должна поддерживать этот самый креативный класс.
Чтобы креативный класс не уезжал из страны, надо улучшить деловой климат — снять административные барьеры, победить коррупцию. Для этого надо усилить защиту конкуренции, резко сократить функции госорганов по контролю над бизнесом и изменить мотивацию госаппарата.
Помимо этого, креативному классу нужно создать комфортные условия жизни: хорошую медицину, инфраструктуру и качественные вузы для детей.
Так как дополнительных источников поступления денег в бюджет для столь благих целей почти нет, то, как учит «Стратегия‑2020», следует правильно перераспределить расходы и доходы бюджета. Ученые назвали это «бюджетным маневром». Другими словами, надо увеличить расходы на образование, здравоохранение, дорожное хозяйство, ИТ и связь. И одновременно надо снизить расходы по статьям «Национальная оборона, национальная безопасность и правоохранительная деятельность» и «Национальная экономика и ЖКХ». Кстати, «Стратегия‑2020» предлагает также снизить расходы на инноград «Сколково», «Роснано», Олимпиаду в Сочи, транспорт и ЖКХ.
Отдельные частности, такие как увеличение пенсионного возраста и повышение налогов на авто, выводятся из основных тезисов. Причем некоторые из этих мер, как поясняют создатели документа, можно либо отменить вообще, либо реализовать в более мягкой форме.
Благие намерения
Уже сейчас становится ясно, что если «Стратегия» и будет претворяться в жизнь, то, скорее всего, после президентских выборов 2012 года. Однако есть несколько причин, по которым предложения ученых не могут получить реальное воплощение.
Во‑первых, «Стратегия», как прямо пишут ее авторы, пытается переделать российскую экономику спроса в экономику предложения. Но ведь не секрет, что сейчас экономика спроса побеждает экономику предложения — это может быть и временная, но все-таки общемировая тенденция, в чем уверены очень многие эксперты. Например, по прогнозам журнала «The Economist», миру на ближайшие 20 лет придется смириться с ограничением конкуренции, вмешательством государства, инфляцией, бумом в промышленности и отсутствием интереса инвесторов к рисковым проектам. Английским аналитикам вторит столь нелюбимая американским президентом S&P.
Другими словами, мировая экономика в целом будет развиваться в направлении, абсолютно противоположном «стратегическому». К тому же говорить о постиндустриальном обществе в стране, где уровень производительности труда один из самых низких в Европе, рановато.
Во‑вторых, трехлетний бюджет уже сверстан, и в нем расходы на оборону, наоборот, увеличиваются, а на образование и здравоохранение — снижаются. То есть нынешний бюджет прямо противоречит тому, что нужно «Стратегии‑2020».
В‑третьих, один из ключевых пунктов документа, без реализации которого никакие экономические меры, по мнению создателей «Стратегии‑2020», не сработают, — борьба с коррупцией и улучшение работы судов. Увы, на этом поприще у России успехов еще меньше, чем с производительностью труда. Переименование милиции служит тому скорее доказательством.
Похоже, «Стратегия‑2020» становится документом, который в своей критической составляющей имеет куда большую ценность, чем в непосредственно стратегической. К сожалению, готовый рецепт оптимального развития эксперты предложить не смогли. Их письменные инициативы едва ли кто-то сможет отвергнуть как непрогрессивные, вот только считать «Стратегию‑2020» программным документом тоже никак нельзя.
Олег Павлов